Магуйские истории: Лифтеры. Часть 3

Во второй части мы остановились на разговоре о страже пажей. Думаю, многим будет интересно, что еще передал Роман и кто стоял за кардинальным поворотом судьбы. Как прошел ритуал и куда делся рисунок.
Этот рассказ – интермедия. Он о послании и атмосфере.

Рассказ Арана или в дебри гностицизма

Я не стенографистка, поэтому избавлю от незначительных подробностей и самой формы диалога. Важна суть.
Анализируя передачу в последующие годы, провел много параллелей с гностицизмом. Тем самым, который несли альбигойцы и катары, который погубил тамплиеров и оказал существенное влияние на суфизм. Предупреждаю сразу – я не являюсь адептом данного мировоззрения и не поручусь за его истинность или ложность. Я картограф, а не лифтер или жрец.

Второе предупреждение уже для любителей поверхностно покопаться в теме. Ни Википедия, ни Рунет вообще вам не помогут.
Не люблю голословных утверждений, поэтому сразу покажу уровень ответов.

Как говорится, диагноз ясен. 😕

Гностицизм – живая традиция, а отсылки к нему являются отсылками к спискам с критикой его христианского и неоплатонического направлений. Причем наибольшее количество узкопрофильных историков осваивает христианскую нишу, а это с учетом личностей-основателей дохристиан и нехристиан – Мельхиор, Симон Маг и другие, неправомочно. Поднимать авторитет апокрифа Иоанна — такой же крен, как упираться в Три стрелы Сета.

Единственно, с чем у них можно согласиться, что Первое послание к Коринфянам пламенного Павла являлось критикой гностиков.
Список литературы (поиск которой превратится в многолетний детектив) займет несколько страниц. И все это будет критика и рассуждения о чьей-то критике. Причем критика такого рода, как если бы не умеющий плавать умник рассуждал о недостатках кроля перед брасом.

Кому очень надо – найдет.

Если я провожу параллели с гностической традицией, значит опираюсь на нечто большее, чем публичные лекции. И если говорю о критике, то имею в виду не только Иринея, Ипполита или Юстина. Взваливать читателя на спину и с мачете в руках пробивать тропу в сельве гетероглоссии так называемой поздней античности, нет смысла. Я описываю свой опыт и его понимание, а не фундаментальный философский трактат.

Вся моя болтология вызвана удивлением неподдельному интересу искателей и представителей серьезных служб к гностицизму. Нездоровый ажиотаж вызван прежде всего вкусными грантами, что полились на некоторых историков со стороны американских мормонов (?) и баптистов (?), каких-то мутных фондов с адресами в странах третьего мира и непонятных частных лиц. И если в нашей стране это единичные случаи, то Евросоюз охватило поветрие.
Все политесы соблюдены, пора переходить к делу. 😚

1
Наш мир, а точнее то, что мы за него принимаем, является лабораторией некой сущности, ведущий спор с другой сущностью одного с ним порядка. Лаборатория создавалась не им, а была получена как есть в ходе некой игры, смысл которой нам недоступен по причине ограниченности. Мы слабы разумом и духом, и срок нашего существования не позволяет в достаточной для понимания степени развиться.

2
То, как мы видим мир, сильно отличается от взгляда сущности, заправляющей этой лабораторией, – демиурга. Некоторые люди получают возможность намного более расширенного восприятия, потому что попадают под некий запущенный самим создателем мира алгоритм и получают имплантацию. Гностики называли ее вдуванием Божественного семени.

3
Имплантация не имеет ничего общего с достижениями на пути этики и морали. Это просто нейрологическая революция в отдельно взятой голове. Этические принципы, которым будет следовать пробудившийся, предсказать невозможно. Часть из них начинает осознанно добиваться внимания Демиурга, создавая закрытые социальные структуры, реализующие принципы, с которыми и проводится весь этот эксперимент.

Людям такие структуры известны как ковены, ордена и ложи. Внешне они могут пропагандировать любые этические принципы и играть любыми атрибутами. Чуть глубже их членам может показаться, что весь смысл структуры сводится к экспансии и адаптации. Еще глубже открывается истинная цель структуры – быть осознанной частью эксперимента. На практике это означает скрытое управление, инспирирование новых смыслов и перегонка отпущенного создателем потенциала времени в вид энергии, поддерживающий лабораторию и архонтов демиурга.

4
Другая часть создает структуры, противостоящие указанным выше, и стремится поломать механику переработки времени, оставив архонтов без питания. Они верят, что это изменит свойства потенциального барьера лаборатории, существенно увеличит продолжительность жизни подопытных и облегчит им возможность сохранения сознания при переходе через потенциальный барьер.
Эта часть верит, что определенные действия приведут к прямому вмешательству Создателя, и цикличность времени закрытого мира будет разорвана.

5
98-99% всех людей не смогут преодолеть потенциальный барьер и подвергнутся распаду. Визионеры, принадлежащие к любой конфессии, восприняли этот процесс образно и лично назвав его адскими муками. Их смысл в невозможности перестройки структуры сознания теми, у кого отсутствует динамический центр. Как говорят святые православия: «Двери ада заперты изнутри».

6
Если упростить все до лубочных образов, Бог и Сатана играют в многомерные шахматы, и последний пытается доказать, что свобода выбора в ограниченных условиях этого выбора начисто лишает. Бог, в свою очередь, не вмешиваясь, пытается собрать критическое количество сознаний, преодолевших потенциальный барьер.
Людям, не желающим что-либо персонифицировать, испорченным механической парадигмой, подойдет картинка взаимодействия регулирующей и адаптивной программ эволюции.

7
Лаборатория практически замкнута. На физическом уровне (а он всего лишь свойство восприятия) это пузырь свернутой в многомерную петлю метрики. Сейчас найдены десятки фактов, указывающих, что так и есть на самом деле. Я пока не буду углубляться в дебри астрофизики, скажу только, что барьер обозначил себя де-факто. Кому интересно, прогуглите, почему Вояджер не смог покинуть Солнечную систему. С вами поделятся про «магнитное шоссе» и прочими неубедительными объяснениями.

Никто в настоящее время не прояснит, что находится в 18,3 миллиардах км от Солнца. Также не объяснят десятки(!) жутковатых открытий в астрономии и астрофизике. Их либо игнорируют, либо избегают афишировать, и большинство из них рассматривается только узкопрофильными специалистами, с одним из которых я общаюсь. Он сообщил, что в среде астрофизиков исследователей идет тихая паника. Сверху им настоятельно рекомендовали быть аккуратными в публичных высказываниях. Короче, включили цензуру.

Я даже не хочу говорить про открытия физиков других направлений. Сложи их вместе, и волосы на голове зашевелятся. Скорее всего, прогресс в этих направлениях будет остановлен войнами и катаклизмами. Но это так, к слову.

8
Для демиурга и его «близких и присных» время внутри лаборатории не имеет никакого значения. Нам кажется, что проходят сотни тысяч лет, а для этой камарильи всего лишь парочка.

9
При этом если опираться на логику, цена отдельной жизни стремится к нулю. На самом деле все с точностью наоборот. Действует закон обратной перспективы. Один единственный индивид, серьезно изменивший структуру этических скреп какой-то общности, имеет большую ценность, чем миллиарды шагающих в ногу.
Более того, как ни невероятно это звучит, имеет огромную ценность даже тот, кто перестраивает собственное сознание, выращивая динамический центр. Каждый проходящий потенциальный барьер меняет счет игры. Дворник дядя Федя, переродившийся из ветхого человека в настоящего, имеет влияния большее, чем все короли и президенты вместе взятые. Они — часть лабораторного процесса, не более.

10
По Арану (и гностикам), в отличие от христианства или других религиозных конфессий, Бог не создает Вселенную. Он в нее приходит и привносит порядок в хаос. Он не создает Люцифера, чтобы потом позволить ему восстать и сбросить его в бездну. Демиург лаборатории пришел в хаос большого мира вместе с ним. Результат их сотрудничества – упорядоченное. Результат их спора – лаборатория или закрытый мир.

11
Бог руками своих посланцев делает его более открытым и, по большому счету, более реальным. Демиург правит в нем безраздельно в результате консенсуса – сохранения призрачного выбора. Богу не интересна лаборатория как таковая, его прицел – человек. Не человечество, не народы, не артефакты, ими создаваемые, а то, что может происходить в сознании человека.

12
Закрытый мир цикличен. Он не имеет преемственности развития. Вся изучаемая нами древняя история – фикция. Архонты постоянно лепят разные типы цивилизаций, а их слуги руками подчиненных структур пишут их историю и подтирают несостыковки.
Как-то так.

Алиса

Чтобы проникнуться духом последующего изложения, надо представить себе среду, в которой все происходило. Я говорю о 90-х, но для всех они разные. В растиражированные штампы включили: демонстрации озверевших от многомесячных невыплат людей, разгул бандитизма, названный эпохой первичного накопления капитала, продажность и лизоблюдство чиновников, спаивание старших и отравление парами бензина и клея младших, пандемию гопничества с их семечками, кепками на лысой голове и китайскими адиками на гнутых телах.

Все это было. Я и сам какое-то время носил спортивный костюм, а поверх джинсовую куртку. Из песни слов не выкинешь. Но было и другое. То, о чем костяк нынешнего пассионарного слоя вспоминает с жесточайшей ностальгией. Серьезно, буквально до слез. Те, кто не был к этому причастен, никогда не вспомнят безудержный, хмельной ветер будоражащей свободы самовыражения. Я говорю о неформалах первой и второй волны.

Все, что последовало потом, – стремительное вырождение. Ниферы превратились в жалкую, спивающуюся пародию на самих себя. Движение умерло уже к середине 90-х. К миллениуму многие ушли из жизни. Остался пепел и тлен.

Мне сказочно повезло, и я застал легендарные фигуры в эпоху их апогея. Робин, Чекист, Кувалда, Мадлен и Алиса – страницы истории Движения. В то время, когда гопники разделили города на углы и бились за подвалы, у нас не было границ и географии. Ты мог приехать в Москву, Волгоград, Киев или Питер, твердо зная, – впишут во флэт.

Как говорил Робин, ''«собаки» (электрички) бегут во все стороны''.

Леша (я назвал настоящее имя парня из Воронежа, страна должна знать своих героев 😉), пожелав попасть на сейшен без денег и документов, не владея английским, умудрился, миновав все границы и океан, добраться до Торонто! Как ему удалось, непостижимо, но это факт.

Саша (Робин) московский интеллигент в четвертом поколении, знающий три языка, играющий на всех музыкальных инструментах, попал в кутузку в Лондоне за участие в дуэли на шпагах! С аристократом!!! Его младший брат сейчас один из ведущих ученых США в своем направлении.

Кувалда (Воронеж) битый-перебитый футбольными фанатами, объехав всю страну (в том числе на костылях и принципиально без денег), стал именем нарицательным на стадионах.

Алиса (Питер) стояла у истоков европейских и наших гот-пати, перезнакомилась со всеми выдающимися эзотериками мира, а сейчас известный деятель культуры, почетный член и прочее-прочее.

Вспоминаю Воронеж тех лет. На его улицах я оставил беззаботный смех, аллеи и скверы помнят мои робкие признания, в беседках затерялись мелодии гитарных переборов и голоса ушедших в вечность друзей. Город изменился. Не стоит уже военная техника на Манежке, а ведь сидя у пушки я встретил Алису.

Не только снежные вершины гор или слезы озер способны дарить силу и просветление. У города своя сила и своя магия, разлитая в росчерках улиц. Тысячи судеб отпечатались на брусчатке сбегающих с холмов переулков. Большая и Малая Манежная, Фабричный переулок, Пряничный переулок, Большая Чернавская звучат как музыка, которую не способны испортить кумачовые ноты Сакко и Ванцетти и Эртеля. Я спускался на набережную в моменты непонятных изменений и ожиданий. И в тот день был именно такой момент.
Погуляв у воды, решил подняться к Петровскому и пройтись по Броду. Мимо засиженных детьми бронетранспортеров и гаубиц пройти не смог. Что-то заставило плюхнуться на лавочку – перевести дух.

В тот момент я был обычным старшеклассником в спортивном костюме и дерьмонтиновых кроссовках неизвестного производителя с подошвой, маркированной made in Italy. К неформалам относился с неприязнью, считая их помесью придурков и дешевых бунтарей. Немытых, пустых, даже не знающих, что словосочетание heavy metal подбросил Уильям Берроуз в романе «Голый завтрак» («Naked Lunch»), вышедшем в свет аж в 59 году.

Смотрел, не видя, на орудия войны и думал о чем-то далеком.

Девушка в черном вывела меня из забытья. Первое, что бросилось в глаза, – вороний силуэт. Второе – лицо необыкновенной красоты под шапкой черных как смоль волос и синие, не голубые, а именно синие глаза. Третье – всякие цепочки, кожаные браслеты, тяжелые камелоты, завершающие изящную линию ног. Минуту-другую и до меня дошло, что она что-то спрашивает.
- О чем думаешь?
- …я?
- А ты можешь сказать, о чем думают другие?

В ту секунду судьба сошла с одних рельс и с лязгом стала на другие. Я даже в страшном сне не мог представить последствия такого странного знакомства. Привычное существование, планы на будущее, оценка настоящего рухнули как карточный домик, унося ветром перемен обычную, пусть и немного разбавленную мистикой жизнь.
Вместе с ударами взволнованно стучащего сердца невидимый автор вырывал старые страницы и писал заглавия новых. В них будут поездки и слеты, встреча со Странником и Танцором дождей, литания и ритуалы, монастыри и камлания, лаборатории и гримерки, пещеры и крипты, святые и грешники, гении и безумцы. Но я не мог этого знать, любуясь сгущением неба в ее глазах.

Ритуал

Алиса познакомила меня с ребятами, теми, с кем приехала и с теми, к кому. Несмотря на разницу во всем, в том числе возрастную (она старше меня на 2 года), мы удивительно быстро и крепко сдружились. С моей стороны все это, естественно, замешивалось на душевных волнениях и телесных терзаниях. Меня тянуло к ней со страшной силой, опрокидывающей все доводы рассудка и добровольно принятые на себя обязательства.

Она все понимала и рассуждала просто: «Если станет совсем невмоготу, скажи». Но скоро я уеду, а ты будешь страдать и после этого еще сильней. Комплексы, гордыня, глупость, желание сдать на отлично самому придуманный экзамен, не знаю, что меня удерживало в последний момент. Ее мотивов в те годы я понять не смог. Но то, что это не игра или прихоть извращенного ума, чувствовал сердцем. А еще чувствовал, что она сама не понимает, что происходит, и тоже, хотя и в другой плоскости, изнуряет себя невидимой борьбой.

Мужчины всех мастей и калибров буквально осаждали ее. Разные. Готовые собакой бегать за ней, вымаливая косточку печальными глазами. Готовые оградить ее от всего мира забором, драться за нее, пойти ради нее на любую подлость и преступление. Подростки, юнцы и старперы приличного (как мне казалось тогда) возраста. Только положение отца, а больше — невероятное везение или ангел-хранитель — сберегли ее от подонков. А может, и грамотный выбор свиты, не отходившей в путешествиях и приключениях ни на шаг. Меня они готовы были порвать на куски, да боялись гневить свою госпожу.

Для себя я решил поступать только в московский ВУЗ, жить у дяди и перетянуть ее из Питера в столицу. Тем паче что положение ее родителей (о ее отце мы еще поговорим) позволяло устроить Алису в Москве куда угодно и со всеми удобствами. Она звала меня к себе, тем более, что пустует квартира бабушки где-то между Боровой и Рыбинской. Столицу она ставила ниже родного города по всем параметрам и безуспешно пыталась меня переубедить.

Но ближе к делу.

Я показал ей рисунок, рассказал историю с Аллой Борисовной, познакомил ее компанию с Ильясом, который тут же болезненно запал. Лето, каникулы, времени у всех вагон, но бесшабашная Алиса не могла долго изводить родных. Она хотела доказательств, хотела приобщиться к тайне и каким-то образом мистически связать наши судьбы. Мы встретились с Ромой и в результате решили просить через него Арана как-то проявить себя и чему-то нас научить.
Вспоминая юность, я словно смотрю фильм про незнакомого человека. Ни знаний, ни опыта, одна глупость, помноженная на наглость и веру в свою звезду.

Не уверен, кто предложил провести ритуал на чердаке. Может, и сам, тем более, что любил любоваться левым берегом с обжитой еще с шестого класса крыши. Купили свечей, набрали какого-то барахла и ждали, когда стемнеет. Нас было семеро – я, Ильяс, Рома, Алиса, Робин и какой-то статист, по-моему, его называли Крюгер. Еще два парня Алисиного эскорта поехали к памятнику Славы на вписку. Она же договорилась с какой-то девушкой, живущей у Шахматного клуба, и та отдала ей ключи. Робин с Крюгером вписывались на Мира.

Не помню подробностей ритуала. Мы сидели кругом, кругом горели свечи, Рома держал рисунок и что-то говорил. Зато никогда не забуду, что случилось потом. Прямо сейчас, набивая эти строки, покрылся гусиной кожей. Стало как-то странно темно. Как будто темноту и тени вокруг, свет свечей и сам воздух залило чем-то серым и холодным. Свет свечей стал каким-то странным, а пламя, до того колеблющееся, вытянулось ровными, тонкими струйками. Пропали все звуки. Это не метафора, такая тишина бывает только в барокамере.

И пришел страх.

Какой-то первобытный ужас сжал меня как тряпичную куклу. Я вскочил и ломанулся к окошку на крыше. Бежать к люку в подъезд даже в голову не пришло. На крыше уже был кто-то, потом спускался по громыхающей пожарной лестнице все пять этажей. Спрыгнул, отбежал и оглянулся. По лестнице спускались все.

Эта картина фотографически отпечаталась на всю жизнь. Темное небо, рассеянный, апельсиновый свет фонарей и силуэты на лестнице.

Я до сих пор не могу понять, как никто не слетел с крыши. Как выдержала старая лестница, как всем удалось на ней удержаться. Это лестница из перекладин, в новых домах таких нет. Как я дождался Алису и бежал с ней, взявшись за руки, домой. Не помню, что говорил маме, смутно всплывает истерика Алисы на кухне.
Робин с Крюгером провели ночь в подъезде Ильяса. Рома ночевал у него.

С утра всех нас мучало чувство вины друг перед другом, стыд и недоумение. Мы заставили себя подняться на чердак – забрать оставленные вещи. Рисунок пропал. Мы вылезли на крышу посмотреть на лестницу. Знаю точно, в здравом уме никто из нас не решился бы спуститься.

Странно, но я единственный, кого потом не мучили кошмары и «застывания». Термин придумал Ильяс. Он говорил, что несколько месяцев потом время от времени попадал в эту тишину и ощущал накатывающий ужас. С Алисой и Робином было то же самое. Рома почти перестал с нами общаться. А Крюгера я потерял из виду навсегда.

Обсудить пост https://vk.com/ohotnik_za_siloy?w=wall-38527653_3310